Мой легендарный дед

Годы все дальше отодвигают от нас всполохи салюта Победы. И в памяти все отчетливее проступают родные лица фронтовиков не в солдатских гимнастерках, а в обычной одежде, в обычных делах.

Январское солнце освещает комнату и маленькую девочку в центре. Она любуется новыми валеночками, только что скатанными дедушкой. А он, сидя на лавке у стены, тая лукавую улыбку в усах, советует:
— Дочушка, а ты открой дверь и выброси старые валеночки тютюкам. Они в сенях спрятались, им холодно.
Девочка мигом подхватывает старые валеночки и, не обращая внимания на осуждающее ворчание бабушки, — Чему учишь, старый, — подскакивает к двери и распахивает ее. Из сеней дохнул морозный воздух. Со словами: — тютюки, тютюки, нате пимики, — она бросает их в темноту, а сама, вскочив к деду на колени, целует его в колючие усы, в смеющиеся глаза. Благодарность не знала границ. Как же! У взрослых не было обнов, а у нее новые! Вот они! Дедушка скатал!
Он был для нашей семьи, как глоток воздуха. Каждый его приезд был для меня самым радостным событием. На это время я становилась тем беззаботным, счастливым ребенком, который хоронился за ним в игре, благодарил за обновки и вкусности. В продолжении последующих лет, вдруг всплывал в памяти и преследовал нежный аромат гостинца — треугольной пастилы, привозимой дедушкой. И тогда воспоминания мгновенно возращают меня в те далекие и прекрасные детские года.
Мой легендарный дед — Иван Сергеевич Козловских. Легенд о нем ходило много. Одна из них о том, что, когда в колхозе собирались на общие работы, то бригады тянули жребий — кому посчастливится трудиться с ним. Великий мастер был, что сказку сказать, что прибаутку отпустить.
Этой щедрой любовью к слову дедушка делился со мной, своей внучкой. До школы я услышала все народные сказки из его уст во многих вариантах. А когда повзрослела — начались рассказы про войну. В моих глазах он был героем. И на вопрос:
— Дедушка, страшно было?
— Страшно, дочушка, — делился с внучкой бывший фронтовик. — Но идти надо было и только вперед. Замешкаешься, попадешь под пули — это и есть суровая правда окопа.
Солдат-пехотинец Козловских, 1905 года рождения, вместе со своими однополчанами прошагал самую горькую и страшную часть войны, отступления, окружения. И в составе 2-го Белорусского фронта попал в мясорубку под Москвой и там же, под Калинином, получил тяжелое ранение. После госпиталя, в конце 1943 года, с залеченной раной и диагностированной опухолью в полости живота его комиссовали в трудармию на оборонный завод в г.Барнаул.
Уже после войны из госпиталя на имя бабушки регулярно приходили письма с просьбой рассказать о течении болезни супруга. Врачи с полной уверенностью, что его нет в живых, ежегодно направляли письма бабушке, а дед являлся к ним сам. Он никогда не сдавался — подлечивался в госпитале и продолжал жить вопреки прогнозам врачей.
Уже студенткой вуза я навещала его там в последний раз. На белой больничной подушке желтело высохшее родное лицо. И глядя на его худобу, от жалости невероятно больно сжималось сердце, я целовала его в любимые с детства колючие усы, а он жалобно просил:
— Дочушка, не надо. Я заразный.
Он так и не понял, что рак — не инфекционное заболевание.
Солдат Козловский умер на 25 году после Дня Победы.
В.И. Шипилова,
с. Калманка.
Фото взято из открытых источников Интернета.

03.05.2017, 1249 просмотров.

Имя

E-mail

Тема

Комментарий

Показать другие цифры
Введите цифры, показанные на картинке: